[Ще не вмерла Україна...]
[Свидетель]
[Вот такая история]
[Дневник Мата Хари (Глава 8)]
[]
[Отец]
[Просто рассказ]
[Вот такая история]
[Вахтенный метод]
[Ночь]
обвязали фаллос
Баллада о той, которая дала.
--------------------------------------
Какой-то сумасшедший дом!
На этом Севере седом
Престранные дела -
Гордячка юная, притом
Красотка с ярко-алым ртом,
И вдруг - ему дала.
Куда теперь ему бежать -
Забиться под кровать?
В каком углу её прижать
И нежно целовать?
Вы спросите: "Зачем бежать?"
И я отвечу: "Как же, б:дь!
На этом Севере седом
Гоморра просто и Содом -
Уж-жасные дела!
Она начальника - ка-азла! -
Наложницей была."
Он старый хрыч, горелый блин,
В мохер разряженный павлин -
Ж-жестокий армянин.
Он обо всём осведомлён,
От лютой злобы раскалён,
Изменой страшной поражён -
Грозит им, бля, ножом!
Он им готовит сто разлук -
Он посылает тёмных слуг,
Продажных лютых сук.
Вот их кругом уж стерегут.
Куда глаза, они бегут.
Но от ревнивого врага
Спасает их пурга.
Забытый маленький вокзал -
Для них спасение одно.
А ветер, верный пёс, лизал
Дороги полотно.
Из мрака поезд выползал,
Как длинное пятно.
Полярная звереет ночь -
На шее ремешком.
В такую ночь - стакан и прочь -
Забыться б портвешком.
Сквозь ночь плывут они вдвоём.
В вагоне тёмном путевом -
То стук колёс, то тишина,
Их шёпотом полна.
А ночь темна, как бред, темна,
(То стук колёс, то тишина)
И семенем его пьяна
Неверная она.
Роман полярный - и потом
Расскажут лирики о том,
Как плыли прочь они вдвоём
За неба окоём.
Как речь лилась, как сеть плелась,
И как в любви она клялась -
В вагоне тёмном путевом,
В коленно-локтевом.
Напрасно злился старый бес,
Напрасно ахал он: "Вай-вай!"
И рвал он волоса.
Их поезд - чудо из чудес -
Как незабвенный тот трамвай,
Уплыл за небеса.
Он волоса во гневе рвал -
Хотел её, да не поял!
И старый хрен его стоял,
Вотще три дня стоял.
Такая вот баллада, бля,
Про старые дела,
Про ту, которая дала,
Тра-ля-ля-ля-ля-ля!
И я балладу вам пою -
Охрипший старый дрозд -
За тех, которые дают,
Я подымаю тост!
А те, которые берут
Всех тех, что им дают,
Пусть этот тост до дна все пьют
И пляшут и поют!
Чтоб благодарными им быть
И их боготворить -
Им песни выть, им ноги мыть
И эту воду пить!
Вес-на-крас-на! И к нам приходишь ты - на дальний берег Волги ты приходишь, туда, где выгнулась Самарская Лука.
Весна-красна! И к нам приходишь ты - и тает снег, и чаще сердце бьётся. И под бушлатом чёрным сердце бьётся - вахтовое измученное сердце - когда мы возвращаемся к тебе, Весна-красна!
Так вот стилем высоким - не низким! - про себя декламировал вдохновенно-печальный Иван, возвращаясь в Самару на несущемся чёрт-те куда самолёте. Так он думал, Иван: "Вот, вернусь: И ждут меня Котик и два плюшевых мыша, и четыре плюшевые собаки. Такая братва - оторви да брось! Как они зашебуршат-замышат - оживут под моими руками и па-айдут куролесить и нести всякую нескучную чушь - дым коромыслом!
А внизу распростёрлась Россия - какая даль! Какая бездна! Только: Только отчего же тяжесть такая на душе - давит? Замирает, остывает на полуоткрытых устах Слово Вещее - некому молвить. Да-альняя дорога выпадает нам - туда куда-то, за тридевять земель, в какие-то там палестины, которые вовсе не палестины:
Котик, Котик мой ласковый! Ради Бога, прости меня навеки - за-всё!
Господи, Господи Иисусе Христе, Боже милостивый! Поми-илу-уй на-ас!"
Самолёт накренился и нырнул вниз, пронзив пылающие закатом облака. Открылась Ивану земля - вся в серых пятнах последнего снега, в изумрудных заплатах озими - весенняя, ошалевшая спросонья. Волга круто внизу изогнулась и блестела закатным оранжевым блеском. Нёсся вниз самолёт - пламя заката лизало дрожащие крылья - над излучиной вещей, над самой Самарской Лукой.
ЭПИЛОГ
Нацеди мне нектара - я выпью -
Из сосуда с этикеткой белой.
А на той на белой этикетке
Небо развернулось голубое,
Ярая волнуется пшеница,
Тяжким зрелым колосом играет.
Ну-ка, сковырни скорее пробку
И прозрачной нацеди отравы.
Нацеди мне нектара - я выпью..