[Пособие о влагалище]
[]
[Прелесть купе]
[Любовь решает]
[Вик]
[Образ (Глава Пятая. Фотографии)]
[Командировка мамы]
[Телефонный звонок]
[О любви конечно]
[Поход к гинекологу]
[Привлекательная мама]
юные мальчики геи
-Ты обязательно хочешь сделать это сегодня? Иначе нельзя?
- Ясное дело. А завтра и ты будешь хотеть этого не меньше меня.
- Ладно. Тогда выйди и зайди через пятнадцать минут.
- Хорошо. А ребенка я тебе не сделаю, обещаю.
С этими словами я вышел, а когда вернулся, Ольга лежала в широкой родительской постели, натянув одеяло до подбородка. На стуле была аккуратно сложена ее одежда, сверху лежало платье, так что ни трусиков, ни чулок не было заметно. Маленькая лампочка-ночник освещала комнату.
Я запер дверь, разделся и скользнул под одеяло. Обняв Олю, я нащупал ночную рубашку.
- Зачем это?
Ольга молчала. Затем тихонько сказала:
- Славик, ты извини меня, но я не знаю, что ты со мной будешь делать. И при чем тут ребенок? Расскажи, может мне тогда не будет так страшно.
- Ты совсем ничего не знаешь?
- Почти ничего, кроме того, что ты мне сегодня говорил.
Я начал ей рассказывать и понял, что сам путаюсь и ни черта не понимаю. Но я что-то говорил, и она постепенно успокоилась, позволила снять с себя ночнушку, а затем я и штанишки постепенно стянул с бедер. Ну что? Рассказывать дальше или перейти к стилю "вставил - дал под зад"?
Мужики вздохнули и решили, что лучше будет рассказывать дальше, подкрепив решение рюмкой "Посольской".
- После моих слов и действий Оленька совсем растаяла и сочла, по-видимому, что можно во всем мне довериться. Смею думать, я не подкачал. Да и девочка мне в меру сил помогала.
Сначала мы сбросили одеяло, включили большой свет, и некоторое время просто рассматривали друг друга. Мы были очень молоды и оба, честно говоря, никогда толком не видели, что там ниже пояса у лиц противоположного пола. Потом я дал Оле в руки свой член, и она стала с интересом исследовать его: сдвигать и надвигать кожу, мять и гладить. После этих манипуляций член стал таким твердым, что им можно было колоть орехи. Я тем временем глазами и руками изучал то, что есть между ног у женщин. Время от времени я прикасался там к чему-то такому, что Оля вскрикивала от удовольствия и необычности ощущений. Не знаю даже, что было приятнее: прикасаться к частям Олиной киски или ощущать ее пальчики на своей пылающей плоти.
Наигравшись вдоволь, я уложил девочку на спину, широко раздвинул ей ноги и, встав над ней на колени, попросил приложить головку члена к раскрывшейся щели. Немного поломавшись, она выполнила мою просьбу. Я обнял Олю, скрестив руки за ее спиной, и, как сказал бы Степа Марочкин, вставил. Она хрипло застонала, задергалась, пытаясь сбросить меня. Но я не уступил, и Оля затихла, лежала, отвернув лицо. Член пошел свободнее и вскоре дошел до конца. Я вынул его и засунул снова, продолжая так трудиться, поднимаясь и опускаясь, одновременно целуя полные слез Олины глаза. Ощущения мои нельзя описать: член мой охватывала нежная и мягкая материя, головка цеплялась за что-то и это было невероятно хорошо. Когда я доходил до дна, оно упруго поддавалось, и временами даже открывалось для дальнейшего прон6икновения. Я не знал тогда, что это такое, но чувствовал всем существом. Естественно, я забыл, что обещал не сделать Оле ребенка, и бурно кончил в нее.
Потом мы лежали радом, я говорил и говорил, успокаивая свою девочку, слизывая губами слезы.
- Боли уже нет, все прошло, теперь всегда будет только приятно.
- Мне было больно, - хныкала Оля.
- И совсем не приятно?
- Не знаю, может быть только в самом конце. Обними меня крепко, я хочу заснуть в твоих объятьях. Сегодня ведь уже ничего не нужно делать.
- Почему же, любимая? Я еще хотел бы вставить тебе, тем более, что так больно уже не будет.
- Разве ты еще хочешь?
- Конечно. Но сначала ты отдохни.
И мы уснули. Но сможет ли долго спать восемнадцатилетний парень, если на его плече покоится хорошенькая голова его подружки, а ее кулачок сжимает член, и шевелится даже во сне. Скоро я проснулся и разбудил мою девочку. Оля сначала вскинулась, не понимая, где она, затем обняла меня и все разрешила.
Не буду рассказывать о наших подвигах, скажу только, что мы встали часов в двенадцать и многое перепробовали в эту ночь. Раз шесть я нырял в сокровенную глубину женского тела. И Оля с каждым разом все лучше помогала мне. Ну а последний раз - вообще ее.
Влюбился я, скажу вам, мужики, в эту Олю по самое некуда. Дня без нее не мог прожить. Все дела забросил, друзей забыл. Чуть занятия кончатся - и к ней. Да и она меня каждый день ждала так, как, дай бог вас так когда-нибудь ждали. Бывало, придешь домой, войдешь к ней в комнату, она как бросится мне на шею, будто я с войны вернулся. И в чем бы при этом ни была одета - в платье, халатике или школьной форме, трусиков на ней никогда не было. Чтобы, значит, на несущественные дела не отвлекаться. Любила меня Оля без памяти, но и трахаться любила не меньше.
Я сразу дверь на замок, юбочку и фартук на голову, и валюсь с ней на ковер. Между ног у нее уже все мокро, член мой туда вскакивает как меч в ножны. Оля выгибается, бьется и кричит, она всегда была очень сексуальной. Чего только мы не перепробовали, ей все нравилось. И, что самое удивительное, ребенка я ей так и не сделал. Конечно, я после первого раза старался беречься, только каждый раз разве убережешься? Презервативы, конечно, пробовали, но Оленьке не понравилось. А гормоны тогда еще не употребляли. Однако она не забеременела.
Не знаю, чем бы все это кончилось, но грянул гром с ясного неба. Мне пришла повестка из военкомата. И я в два дня загремел в армию, да не просто в армию - сразу на Кубу: шел 1961 год. И сломало это всю мою любовь. Письма к нам почти не доходили, и потеряли мы с Олей друг друга. Я очень переживал, ведь я очень любил ее. А тут от нее ни слова. Впрочем, надо сказать, и из дома тоже. Редко-редко когда письмо придет, а ведь они писали часто и регулярно. Видно где-то эти письма застревали. Ну а от девочки моей и вовсе пропадали. Может и мои к ней не доходили, у других так бывало.
Вот и потерялись мы с Олей. Вернувшись через три года в Москву, я ее сразу не нашел, а потом и поиски бросил. Но забыть не забыл. И сейчас помню ее, мою первую настоящую любовь. Эх, братцы! Выпьем за любовь. Не за секс како-то там заграничный, а за любовь. За тех, кто любил и любит нас.
Ивантеев опрокинул рюмку и не закусывая закурил.
- Да, брат, - сказал Дымов. - История твоя проста как яйцо, но для тебя, видно очень важная. Впрочем, я думаю, сегодня наши истории все будут такими же. Житейские вещи. Ну, давайте теперь я.
Мой рассказ тоже относится к молодым нашим летам, точнее говоря к студенческой юности. Как и у Славки, героиню мою звали Оля. Впрочем, много ли найдешь в России женских имен на "О"? Ну Оксана еще. А на Украине Одарка, только где же теперь эти Одарки?
Судьбы наши со Славой очень похожи, вы знаете. Учились вместе в школе, вместе в Москву приехали в институт поступать. Я, как и он, на квартире жил, правда, без вида на Козловского, но соседскую девчонку-ровесницу тоже имел в наличии. Валей прозывалась.
И было у нас с ней все, любви только не было. А вот секса, как раз, сколько угодно. Она молодая, горячая была. Ну и я ей в этом не уступал. Так куда нам было деться от секса. Сейчас вот все, кому не лень, поют, что в СССР не было секса. Чушь, конечно. Было не меньше, чем в любой другой стране. Просто он не вылезал, как нарыв, на первые страницы, а был как-то в тени романтических отношений, любви. Ну а сейчас? Секса сколько хочешь, а любовь ушла на страницы слюнявых романов.
- Но это я отвлекся. У нас то с Валей, повторяю, был только секс. И все произошло очень быстро. На третий день после знакомства мы уже целовались, через неделю я уже не имел преград у нее под юбкой, а через две недели мы отметили юбилей: я всю ночь трахал ее в спальном мешке на полу палатки в походе. Бедная девочка, каково ей было всю ночь лежать подо мной на жестком лапнике. Впрочем, она не жаловалась.
Девственницей Валя не была и на меня никаких видов не имела. У каждого из нас была своя жизнь, а когда нам хотелось трахаться, мы сходились вместе и получали друг от друга свою порцию удовольствия.
Потом меня забрали в армию. В то время так поступали со всеми студентами поголовно. Меня еще раньше Славки призвали, но служил я все-таки на родине, хоть и за Уралом. С Валькой переписывался регулярно, хоть и не часто. Однако связи не терял.
Прошло что-то около двух лет. И вот отваливает мне начальство отпуск за отличную службу. Ну, съездил я к родителям, а потом в Москву захотел. У кого же мне остановиться? Конечно же, у Вальки. Она меня и приютила, а для того, чтобы никаких разговоров не было (мне пришлось спать с ней в одной комнате) привела к себе ночевать институтскую подругу Олю. Девочка как девочка. Полненькая, в талии тоненькая, ножки стройненькие, мордашка смазливая.
Легли мы спать. Валя с Олей на широкой тахте, а я на диване. Девчонки похихикали, покрутились и затихли. Через какое-то время я тихонько шепчу:
- Валь, а, Валь?
- Чего тебе? - такой же шепоток в ответ.
- Иди ко мне, я замерз.
- Погоди. Ольга еще некрепко спит. Приду.
Ну, у меня от этих слов хрен в потолок. Однако жду. Валька все не идет, боится, что подруга проснется. Я уже терпение терять стал, когда слышу - идет, шлепает босыми ногами по полу.
- Эх ты, - говорит, - замерз. Ну, уж я тебя согрею.
- Да, согрей. Особенно тут одно местечко замерзло.
- Это какое? Уж не то ли, что ты в мены все втолкнуть норовил? - хихикает Валя, а сама мой член ощупывает прохладными пальчиками.
- Он подрос.
- Еще бы не подрасти. Работы ведь у него никакой не было, только в рост и идти.
- Ну уж и никакой.
- Да, считай, совсем никакой. То ли дело у нас с тобой. Ты то, небось, не постилась.
- Не твое дело. Не болтай, а лучше приласкай меня.
Ну, я и давай ее ласкать. Ночнушку задрал, и туда. Сначала руками, потом языком, ну а затем и лошадку пустил. С голодухи кончил быстро, но Валька вроде бы осталась довольна.
- Ну, у тебя и дружок! Думала, он у меня со спины выскочит.
А сама смеется довольная. Я ее не отпускаю, сейчас, мол, отдохну немного и снова тебе всажу. А она мне в ответ:
- Ты, Санюра, это лучше для Ольги оставь, она тебе больше подойдет.
- Да ну тебя. Зачем она мне? Ее еще уламывать надо, да может она, не приведи господи, целка, слез не оберешься, а удовольствия чуть. Нет, мне кроме тебя никого не нужно.
- Дурак ты, дурак. Она знаешь какая. Не целка вовсе, но и не шлюха. А я? Я тебе так дала, для затравки. У меня ведь жених есть, замуж собралась. Сейчас вот с тобой попробовала: вроде и член у тебя побольше, чем у него, и ебешься ты лучше, а все равно мне с ним приятнее, Потому что его я люблю, а с тобой так, просто трахаюсь.
Я поскреб в затылке и спрашиваю:
- Так что? Мне прямо сейчас к ней и ложиться?
- Прямо сейчас и ложись. И послушай меня, не обнимай, не целуй, сразу рубашку вверх, трусы спускай, и в атаку. А уж как втиснешь свою дубину ей между ног, тогда целуй, ласкай, уговаривай, чтобы не обиделась.
- А ты?
- Я тут у тебя посплю, мне и одного раза хватит. А ты с нее до утра не слезешь, я тебя знаю.
Вот так и закрутилась наша с Олей любовь. Шмыгнул я к ней под одеяло, чувствую, деваха лежит на спине, дышит ровно. Я потихоньку ночнушку поднимаю, трусики беленькие с нее стягиваю. Удается. Не проснулась. Потом начал ноги ей аккуратненько раздвигать. Спит, не слышит. Я так думаю, она все это время только притворялась спящей и всю нашу возню слышала, да и разговоры с Валей тоже. Я у нее, правда, этого не спрашивал.
Стал я у ее ног на колени, раздвинул рукой липкие губки, приставил к ним свой окаменевший член и двинул его вперед. Он так разом до самого конца и вошел. Оля вздрогнула, попыталась вскочить, сразу же обмякла. Ну а я всем телом налег на нее и, не переставая, качал как насосом. Девочка сначала лежала смирненько, ну а потом стала потихоньку подмахивать мне, стонать и там внутри ласково сжимать мой член. А уж когда я кончил, пустив ей во внутренности горячую струю, затряслась как дервиш на молитве, и закричала гортанно и протяжно. Так вот мы с ней вместе и завершили свой сладкий труд.
Когда это все закончилось, подкатилась к нам Валька и говорит с ехидцей:
- Ну, Олечка-недотрога, теперь я вам и вовсе не нужна. Пойду в родительскую комнату спать, благо, их сегодня нет. А ты, Санька, дураком будешь, если хуй свой из нее хоть на малое время вынешь. Утром приду на вас поглядеть. И долг с вас возьму: при мне разок трахнетесь на свету. Очень я на это дело глядеть люблю.
И ушла.
Бывают такие дни и ночи, которые запоминаешь на всю жизнь. У меня тогда именно так и было. Хотелось бы сейчас кое-какие подробности пропустить, да я обещал не скрывать ничего. Так вот! В эту ночь мы глаз не сомкнули, а объятий не разомкнули. Извините за невольный каламбур. Только когда уже стало совсем светло, Оленька мне говорит:
- Санечка, я больше не могу. У меня там внутри все саднит. Я ведь почти девушка, ты у меня только второй, а первый был больше полутора лет назад.